(no subject)

Когда младенцу было меньше месяца, я настаивала на том, что не хочу в доме игрушек на батарейках, особенно говорящих или пиликающих. Даже мобиль мы покупали заранее на амазоне, потому что все виденные были пластиковые (не теплые и не ламповые).
Сегодня число кнопочных восьмибитников достигло четырех. Вертолет, улитка, жираф и сортер. Иногда младенец выбирает кого-нибудь из них, нажимает на кнопку, берет в руки и идет гулять, как с бумбоксом.
Отращиваю дзен.

Сегодня в честь дня рождения начал сам спускаться с кровати.

(no subject)

Я когда-то учила немецкий в школе как второй иностранный, но тогда он у меня прочно ассоциировался с отцом, а потому учила я его с отвращением. Пробовала потом уже учить французский и японский, но быстро бросала, не преодолев порог начальной тысячи слов. Сейчас в немецком есть жизненная необходимость, да и ненужные ассоциации отпали, так что по вечерам параллельно с чаем пытаюсь заучивать слова с дуолингво.
Есть некая прелесть в этом периоде, когда ты пытаешься понятия на своем языке связать через слова с понятиями на чужом, строишь отображение одного языка на другой в своей голове. Почему лимон - женского рода? Почему юбка - мужского? Насколько щедрее там природа, раз появилось слово das Obst(фрукты), не имеющее при этом множественного числа (как зерно в русском)? Мне всегда нравилась история про то, что когда Лермонтов переводил "На севере диком...", он благополучно потерял, что в оригинале сосна - мужского рода. Вместо истории про несбыточную любовь получил историю про несбыточную дружбу.
Но вообще, насколько в немецком проще фонетика (по сравнению с английским или французским), настолько там сложнее грамматика. Причем сложнее не структурно, а из-за обилия исключений. Например, в английском можно по пальцам пересчитать слова, у которых свой способ образования множественного числа. В немецком даются группы по окончаниям с оговоркой, что вообще, скорее всего, будет так, но вы на всякий случай уточняйте в словаре.